День Защитника Отечества одесская погода отметила яркой солнечной праздничной погодой! :)
    Сразу же стало светло и радостно на душе! :)
    У нас в Украине День мужчин, который в нашем сердце навсегда связан с Днем Советской армии, по-прежнему остается рабочим днем... :(
    И мы его по-прежнему отмечаем, получая от наших милых дам поздравления и подарки!!! :) Согласитесь: Мужчинам тоже приятно, когда их ценят и любят!!! :)
    Зоя Максимова прислала мне замечательные открытки, посвященные Дню Защитника Отечества! Они - чудесные, солнечные и добрые!!!
    Я не поленился и создал новую страничку, посвященную празднику:

День Защитника Отечества - 2006

Приглашаю Вас в гости на новую Праздничную страничку!!!

Буду рад, если Вы заодно посетите праздничную прошлогоднюю страничку, которую также украсили открытки Зои Максимовой!!! Её уже посетили более 800 читателей! Открытки всегда нужны! Надеюсь, что кому-то из Вас они пригодятся, по случаю, или в следующем году, когда мы снова будем отмечать День Защитника Отечества! :)

День Защитника Отечества - 2005

---

    Этот выпуск посвящен Дню Рождения Великой украинской поэтессы - Леси Украинки, которая родилась 25 февраля 1871 года.

    По счастливому стечению обстоятельств, я родился в одном городе с Ларисой Петровной Косач - в Новограде-Волынском Житомирской области... :)
    Приятно быть земляком Великой поэтессы! :)

---

Леся Украинка.

   Год 1871 оказался «урожайным» на литераторов. Ровесниками Леси Украинки были Генрих Манн, Марсель Пруст, Теодор Драйзер, Леонид Андреев, Василь Стефаник, Агатангел Крымский, Лесь Мартович, Мыкола Вороный и фольклорист, литературовед и композитор Филарет Колесса.

   Лесины родители объединяли два знатных старинных рода: по матери — Драгомановых (при казачьем войске толмачей называли драгоманами, слово берет свое начало аж в ассирийском языке), по отцу — Косачей (род известный в Боснии еще с XIV века).

   Как отметил академик А.Белецкий, мать Леси, известная украинская писательница Елена Пчилка, делала все, чтобы сосредоточить внимание детей (а их в семье было шестеро) на украинской национальной культуре, различии между «своим» —врожденным и «не своим» — великороссийским. Отец говорил только по-русски. Из этого, естественно, не следует, что в семье, где лидером была мать (ведь издавна в нашем народе бытует пословица: «Как отец скажет, так по-маминому и будет»), бушевали пресловутые национальные «разборки».

   Сама Елена Пчилка переводила Гоголя, в доме часто гостили русские литераторы, читались русские книги и журналы. Леся прекрасно знала русскую классическую литературу. Со временем она предлагала издательскому проекту брата Михаила переводы отдельных произведений Гончарова, Достоевского, Мачтета, Пушкина, Толстого, Тургенева, Салтыкова-Щедрина (которого особенно любила), Лермонтова, Надсона, Некрасова («Короленко надо бы целиком издать... Гаршина тоже нужно целиком, я наперед беру «Красный цветок»). Переводила на русский И.Франко для ростовского издательства. Писала статьи в петербургский журнал «Жизнь». Когда Григорий Мачтет однажды поинтересовался, может ли она писать по-русски, Леся написала замечательное лирическое стихотворение «Когда цветет никотиана».

   Чужим не гнушаясь, первую школу национального самоосознания Леся Украинка прошла именно в семье, под влиянием матери. Поэтому для нас так важно уяснить, что только в семье закладываются устои национального самосознания и дети тогда заговорят на украинском, когда на нем заговорят матери... Должен сработать закон души и сердца, а закон о языках — для безнадежно равнодушных и национально индифферентных (был бы этот закон Законом, а не погремушкой).

   Получив только домашнее образование — в четыре года «уже очень хорошо читала» — и постоянно занимаясь самообразованием, Леся Украинка приобрела энциклопедические знания. Свободно владела французским, немецким, английским, русским, польским языками. Хорошо знала греческий, латинский, болгарский, итальянский, испанский, грузинский и другие языки. Современники вспоминают, как в одном из публичных выступлений («позавидовал бы любой профессор») Леся цитировала, в том числе и в оригинале, Бодлера и Кардуччи, Леопарди и Шекспира, Бернса и Барбье, ссылалась на Льва Толстого и Верлена, не забывая и родного Шевченко. Ее перу принадлежат высокопрофессиональные статьи о французской, польской, итальянской литературах.

   Для Леси Украинки характерна органичность, естественность языкового мышления. Пушкин, говорят, думал по-французски, Гоголь — по-украински, перелицовывая российские слова на украинский лад, Тютчев, прожив почти всю жизнь за границей, с трудом подбирал русские слова. Лексика украинская, вобрав в себя лексические богатства Волыни и Поднепровья, Галиции и Подолья, Буковины и Карпат, лилась полноводно и мощно, как весенний паводок. Как нам нужен «Словарь Леси Украинки»!

   Блестяще владея словом, имея феноменальную память и огромный филологический талант, Леся Украинка часто писала свои произведения быстро и искрометно, особенно в периоды душевных бурь. Да, драматическая поэма «Одержима» была написана за одну ночь у кровати умирающего Сергея Мержинского, знаменитая «Лісова пісня» — за 12 дней, хотя замысел вынашивался годами. И подчеркивала: «Не віршую з заміром».

   Очень любила музыку, особенно органную, часто играла свои собственные импровизации-композиции, была превосходной пианисткой, создала настоящую музыкальную ораторию «Лісова пісня». «Мне иногда кажется, — писала в письме М.Драгоманову, — что из меня вышел бы куда лучший музыкант, чем поэт, да вот беда, «натура сыграла со мной злую шутку». Хорошо разбиралась в живописи, скульптуре, архитектуре, театральном искусстве. Начала было учиться рисованию у петербургского академика, даже написала маслом несколько очень красивых картин.

   Но все растоптала безжалостная болезнь. Жизненный путь Леси Украинки пролегал через Голгофу невыносимых физических страданий. Еще в детстве началась, как она грустно шутила, «тридцатилетняя война» с туберкулезом, поразившим сначала кости руки и ноги, а затем проснулся в почках и легких. Тридцать лет непрерывной боли, постоянной борьбы со «злой шуткой натуры»! Как могла выдержать это ее хрупкая, худенькая плоть? Грешно использовать избитые фразы типа «непобедимый дух», «несокрушимая воля»... Нужно склониться перед мужеством этой необыкновенной женщины, которая нередко самой себе удивлялась, говоря, что парадокс творчества состоит и в том, что «в тепле и достатке, хоть меня на колышек повесьте, ничего не хочется делать, а если и делаю, то только по «патриотическому долгу». Хотела бы знать, есть ли еще такие люди, как я?» Пожалуй, все же нет...

   Она была лишена обычного для всех общения со сверстниками, нежно любила родителей, сестер и братьев, особенно Михаила — были они неразлейвода и даже имели общее прозвище — Мишолесие.

   Ее душа хотела любви. Человеку с мышлением «репортера скандальной хроники», с нюхом, настроенным на запах чужого грязного белья, только и остается, что создать в собственном болезненном воображении образ «нетрадиционно ориентированной извращенки».

Все, все покинуть,
до тебе полинуть,
Мій ти єдиний,
мій зламаний квіте!
Все, все покинуть,
з тобою загинуть,
То було б щастя,
мій згублений світе!

   Эти страстные строки посвящены любимому другу Леси Украинки — белорусу Сергею Мержинскому, политическому единомышленнику, активному деятелю социал-демократического движения, человеку редчайшей духовной и физической красоты, еще с детства взлелеянному в мечтах рыцарю сердца. Как и Леся, он болел туберкулезом. Несколько раз приезжала к нему в Минск, ухаживала, утешала. Он умирал на ее руках, умирал тяжело, задыхаясь, и просил записать его прощальные слова... своей первой любви — не Лесе, к сожалению... Каково ей, бедняжке, было?..

   Прошло время, и состоялась еще одна встреча. А 25 июля 1907 года Лариса Петровна Косач повенчалась «без оглашения» в Вознесенской церкви на киевской Демиевке (храм существует до сих пор!) с Климентом Квиткой, юристом по специальности и фольклористом-музыковедом по призванию. С мещанской точки зрения, это был «странный брак» — невеста на девять лет старше жениха. Но это была уникальная украинская семья, объединенная глубоким взаимным чувством, духовностью высочайшей пробы. Совместные фольклорные экспедиции, записи кобзарских дум, в том числе и на фонографе, музыковедческие статьи, семейные «научные советы», взаимная поддержка давали силы для творчества, плодотворной работы. Климент Квитка да еще Ольга Кобылянская со своим любимым — Иосифом Маковеем не раз становились для Леси Украинки своего рода «обезболивающим», спасительным поплавком в бурном житейском море.

   Окидывая взором жизненный и творческий путь Леси Украинки, поражаешься не только феноменальной человеческой стойкостью, но и невероятной высотой и неисчерпаемостью ее творчества, разнообразием и многогранностью интересов — поэзия, проза, литературная критика, публицистика, история, этнография и фольклор, музыковедение и драматургия. Дмитрий Донцов называл Лесю Украинку «поэтессой украинского рисорджименто». Да, украинское возрождение во многом обязано Лесе Украинке, в чьих произведениях восстали монументальные образы самоотверженных борцов, героев, поднявшихся на защиту всех униженных, Прометеев духа, способных во имя высокой цели пожертвовать собой. «Со времен Шевченковского «Поховайте та вставайте, кайдани порвіте» Украина не слышала такого сильного, горячего и поэтического слова, как из уст этой слабосильной, больной девушки» — эти хрестоматийно-всеобъемлющие слова Ивана Франко — только ключ к постижению всей глыбы творческого наследия одного из величайших в истории человеческой цивилизации художников. Наследия, не поддающегося легкому прочтению. Если стихи Леси Украинки, особенно юных лет, воспринимаются без усилий, то более поздние произведения, прежде всего драматические, требуют напряженной работы души и ума. Она смело взялась за собственную, оригинальную трактовку «странствующего сюжета» о Дон Жуане («Боже, прости меня и помилуй! Я написала «Дон Жуана»! Того самого, «всемирного и мирового», не дав ему даже никакого псевдонима»). А ведь такие блестящие образцы имела перед собой — Мольера и Байрона, Тирсо де Молину и Гольдони, Мериме и Пушкина! Трагедия «рыцаря свободы» заиграла новыми мощными аккордами, и «Камінний господар», рядом с «Оргією» и «Лісовою піснею», стали, по словам М.Рыльского, «бриллиантовым венцом» Леси Украинки. Ее «Лісова пісня» возвышается даже над Шекспировским «Сном в летнюю ночь», «Синей птицей» Метерлинка, «Снегурочкой» Островского, символистскими пьесами-сказками Гауптмана, произведениями гейдельбержских романтиков — благодаря неповторимой национальной стихии, философской глубине, совершенной драматургии. «А историю Мавки может только женщина написать», — полемически подчеркивала Леся в письме к матери, сознаваясь, что «я даже сама «неравнодушна» к этой вещи, т.к. она мне подарила столько дорогих минут экстаза, как мало какая другая... Мне кажется, что я просто вспомнила наши леса и затосковала по ним. Я ведь уже давно эту мавку «в уме держала», еще с тех пор, когда ты в Жаборице мне что-то о мавках рассказывала... Потом я в Колодяжном в лунную ночь бегала сама в лес (никто из вас этого не знал) и там ждала, чтобы мне привиделась мавка. И над Нечимным она мне виделась, когда мы там ночевали — помнишь — у дяди Льва Скулинского... Околдовал меня этот образ на всю жизнь». В этом шедевре все — из червонного золота. Скажем, ремарки для большинства драматургов — это просто «элемент конструкции». А у Леси Украинки? Вчитаемся:

   «Хмарна, вітряна осіння ніч. Останній жовтий відблиск місяця гасне в хаосі голого верховіття. Стогнуть пугачі, регочуть сови, уїдливо хававкають пущики. Раптом все покривається протяглим сумним вовчим виттям...

   Починається хворе світання пізньої осені...»

   Много отдал бы любой прозаик за это словно нехотя оброненное — «хворе світання пізньої осені».

   Мир признал, что драматические произведения Леси Украинки — вершина театра XX века.

   Все в ней и ее творчестве было гармоничным. Но и настроенным на острую волну живой жизни. Она не была вне политики, не боялась «красных неосторожных слов». О социал-демократическом движении говорила: «Это слишком универсальное движение для того, чтобы могла украинская нация обойтись без него». Как известно, читала «Эрфуртскую программу», «Капитал», «Манифест коммунистической партии», даже переводила кое-что Маркса и других идеологов социал-демократии. Но ее настораживали якобинство и жирондизм, прежде всего в российских социал-демократах, игнорирование ими национальных интересов, стремление загнать всех в «организованный хлев». В марксизме оставалось для нее много «темного, неясного, недосказанного и в научной теории, и в практических выводах из нее. Нет, сие novum evangelium все же требует более непосредственной веры, чем имеется у меня». Ее духовная независимость не терпела пут догматизма и доктринерства, а критический ум позволял отличать демагога от святого.

   Сквозной темой творчества Леси Украинки является тема национального порабощения, национального освобождения. В отношениях подневольного украинства с имперскими структурами четко определяла суть — «рабы рабов». В одном из писем отмечала: «Пора понять, что «братские народы» — просто соседи, связанные, правда, одним игом, но, по сути, совершенно не имеющие идентичных интересов, и поэтому им лучше выступать хотя и рядом, но каждому со своей стороны, не вмешиваясь в соседскую «внутреннюю политику». Чем не актуальное для настоящего времени замечание? Воистину: вместе, но отдельно!

   В 1890—1891 гг. Леся Украинка написала для своей младшей сестры учебник (!) по истории восточных народов, на которых «ярмо затягивали не вдруг, а очень постепенно, осторожно, вот хотя бы как у нас на Украине». Ей причиняли боль понурость и покорность, с которыми тянули рабское ярмо украинские люди: «...зломилась воля, Україна лягла Москві під ноги...» — писала Леся Украинка в драме «Бояриня», лишь недавно освобожденной из спецхранов. Но ее больно поражала пустопорожняя болтовня, лжепатриотическая суета в стане «национально сознательной элиты», которая, не зная толком ни истории народа, ни его чаяний и чувств, стремилась вести «массы» «окольным путем без дороги». Раздражали «беспардонный» патриотизм и национальные фигляры. В письме М.Драгоманову возмущалась: «...можно услышать у нас такую фразу: «Как это? Вот вы говорили, что NN дурак и тупица, а он же так чудесно говорит по-нашему!» «Говорит по-нашему» — сие уже статус! А послушать иногда, что только он говорит по-нашему, так, может, лучше бы он говорил по-китайски».

   ...Леся Украинка относится к отборной когорте исторических фигур, остающихся современниками для всех последующих поколений. Духовным завещанием для них звучат ее трогательно-горестные слова:

...Чи довго ще, о Господи, чи довго
Ми будемо блукати і шукати
Рідного краю на своїй землі?
Який ми гріх вчинили проти Духа,
Що він зламав свій
заповіт великий,
Той, взятий з бою волі, заповіт?
Так доверши ж
докраю тую зраду,
Розбий, розсій нас геть
по цілім світі,
Тоді, либонь,
журба по ріднім краю
Навчить нас —
де і як його шукать.
Тоді покаже батько свому сину
На срібне мариво удалині
І скаже: «Он земля
твого народу!
Борись і добувайся
Батьківщини,
Бо прийдеться
загинуть у вигнанні
Чужою-чуженицею в неславі».
І, може, дасться заповіт новий,
І Дух нові напише нам скрижалі.
Але тепер? Як маємо шукати
Свого народу землю?
Хто розбив нам
Скрижалі серця, духа заповіт?
Коли скінчиться
той полон великий,
Що нас зайняв
в землі обітованій?
І доки рідний
край Єгиптом буде?
Коли новий загине Вавилон?

---

Фрагмент рассказа о Лесе Украинке перепечатан мной из статьи
2001 ГОД ОБЪЯВЛЕН ЮНЕСКО ГОДОМ ЛЕСИ УКРАИНКИ

---

   Я счастлив, что решил сделать выпуск о Лесе Украинке! Из статей я узнал много нового о её жизни...
   Жизнь ещё раз показывает, что история повторяется! Всё те же темы, вопросы и споры вызывают бурю и борьбу мнений в обществе! А ведь на них фактически давно уже даны ответы, достаточно вчитаться в размышления и стихи Леси Украинки!
   Надеюсь, что и Вам поможет в жизни мой выпуск про мою великую землячку - Лесю Украинку!

---

        На этом свой новый выпуск я заканчиваю!..

---

---